[Некро-леди]

Название: Охота на Осень
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Тикки/Аллен, Аллен/Роад, Лави/Канда как основные, Церковь и ее служители, Дикая Охота и ее ловчие
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Эксперимент, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, ОМП, ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Саммари: Папа Римский мертв, и смерть его – загадка, несчастный буквально сгорел в лихорадке за неполную неделю. Церковь и Орден лихорадит от грядущей перемены властей, Тысячелетний Граф лелеет планы по уничтожению всей ватиканской верхушки разом – еще бы, такой шанс! Лучшим из рядовых экзорцистов поручено расследование гибели понтифика. Вот только некоторые грехи прошлого лучше не ворошить, особенно осенью...

Предупреждения:

Предупреждения: Местами психоделизм. ООС явно не в лучшую сторону. ОМП и ОЖП не претендуют на любовные линии (только на все ту же психоделику и частично обоснованный ангст), а еще среди них встречаются реально существовавшие личности навроде кардинала Печчи.
Также можно усмотреть во всей этой катавасии антикатолические, вообще антихристианские и языческие мотивы. Если что – автор не со зла, и вообще, совсем не факт, что все выводы, к которым приходят герои, стоит воспринимать всерьез.
А если по тексту – то рвано-мозаичное повествование, нелогичность и прочая красотень. Кроме того, вероятно, сие – долгостройный долгострой, потому что насекомое лениво и замучено учебой, да и вообще пишет эту фиговинку для себя-любимой.

Плюс к тому, несоответствия (а их до фига):

1) В реальности Папа Римский Пий 9-ый умер 7-ого февраля 1878 года от воспаления легких. Умер он, правда, тоже несколько скоропостижно и неожиданно, но никакой мистики в этой кончине усмотрено не было.
2) Хоронили его под покровом ночи, тихо и воровато, так как население Рима его откровенно ненавидело. Сначала гроб с останками понтифика вообще пылился в подземельях собора св. Петра, перенести его в базилику решились только спустя три года, в июне.
3) Собранный по прошествии десяти положенных дней конклав совещался всего 36 часов.
4) Так же вызывают сомнения некоторые традиции, ориентированные на Орден и экзорцистов. Так как в реальности аналога им не существовало, я взяла на себя смелость предположить.

А, да. Еще аффтар посредственно знаком с каноном манги, поэтому ориентируется в основном (да что там, практически только лишь) на аниме.

Пролог:

Пролог - kfhbgecby.diary.ru/p183779654.htm

Глава 1:

Глава 1 - kfhbgecby.diary.ru/p184247001.htm

Глава 2:

Глава 2 - kfhbgecby.diary.ru/p184853638.htm

Глава 3:

Глава 3 - kfhbgecby.diary.ru/p185502175.htm

Глава 4

Глава 4.


Arcyivio Vatikano. Секретный Архив Ватикана. Место, окруженное завесой таинственности, укрытое покрывалом бесчисленных слухов, надежно спрятанное за броней предположений.
Простому смертному ни за что не попасть сюда, а получить доступ к некоторым документам невозможно почти никому.
Только ограниченному числу лиц дозволено копаться в грязном белье Святой Католической Церкви. Тем, кто уж точно не предаст нежелательной гласности выуженные из небытия секреты.
Чаще всего это люди, участники, ваятели подобных же темных грехов. Они лично заинтересованы в сохранности старых, давно похороненных тайн, ведь они приложили руку к их созданию.
Есть и другие. Хранители сокрытых знаний, особая, неизмеримо древняя организация. Хотя, это слишком громкое слово, неподходящее для нелюдей с идеальной памятью, не связанных между собой ничем, кроме общего дела. Они не одобряют слова «организация», оно не точно, а история состоит из четких формулировок. История, время… вот основа их сути. Вечные нейтралы, бесстрастно наблюдающие со стороны за непрекращающимися распрями человечества.
Историки. Книжники. Книгочеи.

- Нехорошее это дело было, и теперь вот хвосты, кажись, повылазили, - блюститель Архива, ветхий, как хранящиеся здесь книги, не глядя, набрал код на одном из неприметных сейфов, скользнул пальцами по корешкам совершенно одинаковых папок без ярлыков.
- Я о тех записях только от учителя слышал, - пожал плечами нежданный гость. Он был молод, нарочито весел, но стянутую с лица повязку, ранее закрывавшую правый глаз, теребил нервно, выдавая волнение.
Представителям его профессии нужно делать что-то с такими честными руками, определенно.
- Полсотни лет прошло, как-никак, многое похоронено.
- Сорок девять, - уточнил старик. – Если точно, то сорок девять лет. В месяцах не сочту, не обессудь.
Молодой человек хмыкнул.
- Символично.
- Учитель твой-то сам там как? – архивариус сощурился и уверенно вытянул папку откуда-то из середины.
- Здравствует, - посетитель с благодарным кивком принял из его рук плотно подшитые бумаги. – В первый раз в свободное плаванье меня отпустил, не хотелось бы подводить.
- Руны у тебя изменились, - старик покачал головой. – Знаешь, небось. Дурачье.
Его собеседник не ответил, только прикрыл глаза и провел ладонью по векам, будто что-то стирая.
Блюститель горько вздохнул. Молодо-зелено… Юнец. Книжниками не становятся – рождаются. Может, он еще одумается.
- Ладно, оставлю я тебя. Изучай, ежели так нужно.
- Спасибо, - чуть склонил голову, выказывая уважение, ночной визитер. Поглядел вслед удаляющемуся ветхому старцу, еще одному старику без имени, скрюченному не болезнью и не временем, а кровью своего отца.
Криво улыбнулся. И опустил взгляд на папку в своих руках.
На плотном пористом картоне, до сих пор четкий, темнел оттиск: «Дело №7658F».

Существо, в этой войне известное под именем «Лави», нетерпеливо отбросило пламенные волосы с лица и уселось за один из прямоугольных архивных столов. Скудное освещение его нимало не тревожило: освобожденный от повязки глаз по-кошачьи светился в полумраке, огнисто полыхало на малахите радужки вокруг провала зрачка кольцо золотистых знаков.
Перед «Лави» лежало дело полувековой – сорокадевятилетней, иронично поправил он себя – давности.
Дело, больше известное среди немногих посвященных как «Процесс британских тварей».

***

Яблоки действительно оказались выше всяких похвал, Аллен и не думал, что кисловатая сентябрьская антоновка может буквально таять на языке.
Хорошо бы было вернуться и купить еще, побольше, но экзорцист не был уверен, что разыщет дорогу, да к тому же Линк однозначно никуда бы его не отпустил. Ну, и встречу с Тикки нельзя сбрасывать со счетов – мало ли, чего еще взбредет в дурную голову этого извращенца. Когда в сознании Аллена лорд Микк успел заделаться извращенцем, сменив привычного «шулера» и «маньяка», осталось загадкой.
Холодало.
Чистое кристально-синее небо постепенно заволакивала плотная пелена серых туч, наползавших с горизонта подобно громадным кораблям-одеялам. Солнце стыдливо закуталось в них, как в пышный пуховик.
Когда они добрались все-таки до временной «штаб-квартиры», принялся понемногу накрапывать дождь.
Тут Уолкеру улыбнулась удача – бойкая Франческа с широкой улыбкой вручила «уставшей деточке» пирог с капустой, а инспектора настоятельно попросила помочь Кроули двигать в гостиной шкафы. Женщина явно дорвалась до бесплатной рабочей силы, и Джокеру было даже немного жаль тщетно сопротивляющегося блондинистого Ворона. Но только немного.
Зато у него самого нежданно появилось время безнаказанно ознакомиться с содержанием ноевой записки.
Он поднялся к себе, плотно прикрыл дверь, действительно немного ощущая себя преступником, и вытряхнул из рукава окончательно смявшийся бумажный листик.
Развернул, пробежал глазами и нахмурился.
Вряд ли почерк – крупный, детский, с кокетливыми завитушками – принадлежал Тикки. Да и кривоватая мордашка с сердечком, накарябанные в уголке под недлинной записью, наводили на вполне обоснованную мысль: выходит, и Роад Камелот ему вовсе не почудилась.
Послание содержало адрес и подробную, довольно понятную инструкцию, повествующую, как до этого самого адреса проще всего добраться, а так же утверждение, что все это очень-очень важно, и что «Алленчику» ничего-ничего не грозит.
И скобочка-улыбочка вместо точки.
Аллен несколько раз перечитал настойчивое приглашение. Именно приглашение, безо всяких угроз и условий.
Похоже, Ноям действительно просто-напросто позарез нужно было с ним встретиться. Или же это банальная ловушка, и они просто хотят усыпить бдительность.
Как бы то ни было, а врать самому себе смысла не имело никакого. Аллен знал, с того самого момента, как ознакомился с адресом, что явится. И будь что будет.
Может, в случае везения, хоть приспешники Графа смогут объяснить, что за чертовщина здесь творится. Или объяснить, на кой черт они весть этот цирк затеяли.
Ну так он придет. И потребует разумных доводов и достоверной информации. Раз уж его так хотят видеть…

Вечером самым сложным закономерно оказалось незамеченным выбраться из дома. Линк, правда, особенной преградой не являлся, после перестановки в хозяйской гостиной он, не раздеваясь, рухнул на постель и вырубился.
Аллену начало уже казаться, что и удивительное совпадение с уборкой тоже кем-то подстроено – в нечаянности ему больше не верилось.
Человеку, вместе с учителем множество раз бегавшему от множества криминальных личностей, не составит особого труда бесшумно вылезти на улицу через окно второго этажа и тихо спуститься вниз.
Джокер, по крайней мере, с этой задачей справился запросто.
Ночной город переменился, разительно и немного пугающе. Звезды прятались, зато лунный свет сияющим мечом разрезал плотные темные облака, бледным молоком заливая сонные улицы Рима.
Италия – удивительно ленивая страна. И страстная, горячая, криминальная… но сейчас не об этом.
Пока добирался до нужного дома, Уолкер успел несколько раз заблудиться, примерно столько же – передумать вообще куда-либо идти, продрогнуть на до странности холодном для южного климата осеннем ветру, устать и проголодаться. Идея «переговоров» его уже совершенно не вдохновляла.
Но возвращаться было бы, наверное, глупо, еще глупее, чем тащиться на встречу с врагами.

Дом находился ближе к городским окраинам и выглядел совершенно нежилым, перекошенный, с заколоченными окнами и частично провалившейся крышей. Дверь болталась на одной петле, едва слышно поскрипывая от сквозняка.
Экзорцист в нерешительности замер на пороге.
Теперь новый акт пьесы абсурда, представляемой ему, казался не более, чем глупой шуткой, розыгрышем. Но, раз уж пришел…
Уолкер решительно толкнул жалко закачавшуюся дверь и шагнул в неизвестность.
То есть, не совсем в неизвестность, а в гулкое пустое помещение, пыльное и явно заброшенное, освещенное только небрежно приткнутым на иссохший трехногий стол древним масляным фонарем.
Оглядеться, впрочем, проклятый Апостол толком не успел. Едва он окинул не привыкшим к освещению взглядом комнату, как ему на шею бросилось что-то некрупное и верещащее.
Джокер задохнулся и от неожиданности, и от ошеломляющего чувства дежа вю. А в следующую секунду к его губам прижались чужие, сахарно-карамельные на вкус.
- Я так рада тебя видеть, - шепнули эти губы, когда их обладательница отстранилась несколько нескончаемо долгих секунд спустя.
- Р-роад, - обреченно выдохнул-констатировал Аллен, наконец, фокусируясь на маленьком ошеломительном урагане, почему-то носящем титул Мечты Ноя.
Девушка кивнула, сияя.
- Я так боялась, что ты все-таки не придешь, я так хотела тебя увидеть! – затараторила она. – У нас с Тикки-тикки для тебя очень-очень важная информация! – и снова повисла у божьего Апостола на шее, чуть не повалив его на пол.
- А Тикки-то… - сдавленно попытался поинтересоваться экзорцист. Мисс Камелот надула губки.
- Тебе так нужен Тикки? А как же я? Я тебе совсем не нравлюсь!
- Ну что ты… - дергано улыбнулась ее жертва. – Конечно нравишься… Только если ты меня задушишь, то говорить тебе об этом будет некому.
- Извини, - Роад все-таки отлипла, смущенно – смущенно?! – поправила платье и облизнулась. – Просто ты такой ми-илый!
- Здравствуй, Малыш, - низкий, наполненный чувственной хрипотцой голос за спиной стал для Аллена еще большей неожиданностью, чем поцелуй.
Он вздрогнул и обернулся к новому действующему лицу, на всякий случай сжимая в кулак «чистую» руку.
- Тикки.
- Даже не поздороваешься? Я уже много лет Тикки, - Ной Удовольствия стоял, расслабленно привалившись к стене, и усмехался, ни капли не враждебно, скорее снисходительно. – И, между прочим, я рад тебя видеть. Показать это так же, как Роад?
- Не ерничай, - почему-то, Аллену совсем не было страшно. Скорее, его дико раздражала абсурдность ситуации, и смущал жгущий спину взгляд Мечты.
- А я серьезен, - улыбка лорда Микка сделалась совсем уж довольной.
- Вы меня зачем сюда позвали?! – тревога, стыд и непонимание смешались в термоядерный коктейль. Дожкер яростно ощерился, кристалл Чистой Силы на тыльной стороне левой ладони опасно замерцал.
- Т-ш-ш, тихо, не злись, - шулер-тире-подручный Графа примирительно поднял руки, «сдаваясь». – На самом деле, у нас, правда, серьезный разговор. Может, присядешь?

Сидячее место было одно – продавленное, основательно обжитое мышами кресло. Аллен устроился на самом краешке ввалившегося сидения, всем видом выражая недовольство и готовность сей же миг вскочить и защищаться.
Однако Нои действительно оказались вполне мирно настроены.
Роад забралась на стол, болтая ногами и грозя вот-вот навернуться вместе со старинной мебелью и светильником, Тикки расселся прямо на дощатом полу, умудрившись даже вальяжно развалиться.
- Ты, наверное, заметил, что в городе твориться черте что, - начал он, внимательно глядя на Уолкера снизу вверх.
- Еще бы, - экзорцист гордо фыркнул, сам себе напомнив Канду. – Сложно, знаете ли, не заметить, когда посреди бела дня сходят с ума и устраивают концерты собаки, а на тебя, как живые, глазеют трупы почивших при загадочных обстоятельствах Римских Пап. Другое дело – зачем вашей семейке все это понадобилось?!
- Во-первых, мы – и твоя семья тоже, - наставительно нахмурилась мисс Камелот, качнувшись так, что стол накренился на своих несчастных трех ножках, а пламя в фонаре задрожало.
- А во-вторых, мы здесь вообще не причем, - продолжил Микк. – Абсолютно.
- А кто тогда? – разумеется, Аллен не был согласен с первым утверждением и ни на йоту не поверил второму, однако же спорить не стал. Ему было неожиданно интересно, что скажут мирно настроенные враги. И почему.
- Скажи мне, Аллен Уолкер, - после непродолжительной паузы заговорил этот всегда такой снисходительно-панибратский бродяга-аристократ, и на этот раз улыбки не было ни в голосе у него, ни на лице, а из скупых движений исчезла нарочитая леность. – Знаешь ли ты, что такое фейри?
- Сказочные персонажи, - скривился седой Апостол. – Неужто вы правда думаете, будто я поверю в версию, что за беспорядками в Риме, смертью Пия Девятого, хоровым собачьим воем, паникой полковника гвардии и исчезновением Лави стоят эльфы? Мне, вообще-то, не пять лет.
- А на это ты что скажешь? – Мечта легко спрыгнула со стола, скользнула в угол, шелестя лиловыми, нехарактерно для нее длинными юбками, и выкопала из груды ветоши небольшой, в две ладони, сверток. Распустила связывающую ткань тесьму и отшвырнула тряпье от себя, будто боясь прикоснуться к запрятанному внутри.
Не успел растрепанный ком лоскутов коснуться половиц, как из него, ловко извернувшись, выпрыгнул мячиком кудлатый черный клубок.
Эта штука напоминала неровный ком жесткой угольной шерсти, спутанной с квинтэссенцией полуночной тени. Среди меха и темноты горела драгоценными камушками пара злющих зеленых глаз.
Существо спружинило от пола, выгнулось мостком, хотя только что, вроде бы, было похоже на шарик, и – р-раз, как-то потекло, увеличиваясь в размерах и становясь подобным несуразной собаки.
В этой истории явно слишком много собак. Аллен не особенно страдал паранойей (в их компании роль всегда всех и все подозревающих делили между собой Канда и Линк), но этот факт не мог записать иначе, как на свой счет.
Если не вдаваться в подробности, для него вообще все началось с собаки. Ну, почти, если можно так выразиться.
- Что это?
«Нечто» утробно зарычало в ответ, в один прыжок оказалось рядом с экзорцистом и… потерлось лохматой мордой о его колено.
Джокер нерешительно почесал чернильного недопса за ухом, тот как-то сразу размяк и успокоился, замерев рядом.
- Пэдфут, - наигранно безмятежно пожала плечами Роад, снова забираясь на свой «насест». Она так и светилась изнутри самодовольством. – Я поймала его вчера под утро. Они самые беззащитные перед рассветом, ночные низшие фейри.
- С чего я должен верить, что это не очередная твоя иллюзия, а вы просто морочите мне голову?!
Верить не хотелось. Существо шумно дышало, тыкалось Аллену в колено мокрым носом и было такое живое, что становилось жутко.
- Ты же сам знаешь, что никакая это не иллюзия, - бархатистая насмешка в голосе Тикки прозвучала как-то вовсе не обидно. – И зачем бы нам тебя обманывать? Мы, наоборот, хотим предупредить и … посоветоваться.
Уолкер снова почти машинально запустил пальцы в жесткую спутанную шерсть «пэдфута». Холодная, на ощупь похожая на гибрид тумана и паутины – и с чего бы на ум приходят столь странные ассоциации?
В сознании сделалось хрустально-чисто, тело наполнила эфемерная, но удивительно приятная легкость.
- И о чем свидетельствует этот ваш пэдфут? – прозвучало нарочито сухо, совсем по-линковски.
Ной дернул плечом.
- Ну, наверное, о том, что фейри бывают.
Пес, словно подтверждая его слова, скользнул еще ближе, опустил невесомую морду на алленовы колени. Из клыкастой пасти вырывалось дыхание, прохладное, что тот туман, болотно-малахитовый взгляд его светился проницательным разумом.
Именно в этот момент реальность сделала сумасшедший кульбит и устойчиво замерла вверх ногами.
Маленький народец. Годы назад, в цирке, Уолкер – тогда еще, впрочем, ни разу не «Уолкер» - слушал сказки одной старушки-поварихи. Бодрая бабуська, орудуя половником в общем котле, любила между делом рассказывать ждущим обеда артистам жутковатые истории об удивительных созданиях, населяющих холмы, овраги, болота и перекрестки и жестоко расправляющихся с неосторожно забредшими на их территорию людьми.
- На кой черт вы мне это доказываете?! – вся канцелярская «линковость» моментально испарилась из голоса. Джокер только колоссальным усилием воли подавил желание вскочить и забегать по комнате на потеху врагам.
Низший фейри заворчал, потек, принялся кошкой тереться о сапоги. Стало легче, черная шерсть словно впитала всплеск раздражения, как губка.
- Ты ведь все прекрасно понял, Малыш, - пожалуй, таким устало-насмешливым и неуловимо печальным седой Апостол Удовольствие еще не видел. Удивительно, с какой только скоростью у этих людей может меняться настроение. Взять ту же Роад…
- Я понял, вы считаете, что в Риме хозяйничают фейри, - Аллен им не верил, и все были прекрасно об этом осведомлены. Недоверие не учитывалось. – Но я не могу понять, с какого бока здесь тогда вы и почему вы вдруг решили просветить меня?!
- Тысячелетний Граф хочет использовать фейри в своих целях. Между нами, он чуточку слетел с катушек и забыл, что некоторые древние силы контролю не поддаются, - Микк прикрыл глаза. – Семья же… Наша память и наши гены предостерегают нас. И ты бы почувствовал, если бы принял сущность Неа.
- А что конкретно все-таки происходит? – неопределенная волнительность все-таки передалась и экзорцисту тоже. – И откуда, скажите на милость, персонажи английского фольклора взялись в Италии, да еще и практически в сердце католической Церкви?
- Все потому, - Роад Камелот снова рискованно качнулась на столе, широко раскинула руки в стороны. – Что кто-то взял, да и призвал Короля Слуа и его Дикую Охоту. Кто-то, кто имел доступ к секретикам Пия и знал, что у ловчих громадный счетец к Ватикану. И что остановиться они не смогут.
- То есть, фейри кто-то … призвал? – помотал головой Аллен. Тикки кивнул.
- Кто-то очень осведомленный. Из самой церковной верхушки. Тот, у кого был доступ к архивам и к информации о делах полувековой давности. Ну, и у кого был мотив, конечно.
- Какой мотив? – нахмурился Уолкер. – И что еще за дела?
- Дело, что вел граф Мастай де Ферретти, тогда еще даже не епископ. «Процесс британских тварей», - малопонятно пояснил лорд. – Сказка о том, как ревностные католики поймали-таки одного Охотника. И что из этого вышло, точнее, выходит до сих пор.

***

Вечером полковник Фелети с вялым удивлением обнаружил у себя над дверью венок. Хитро сплетенные с мясистым багульником ветки терновника, буроватые листики руты, пахучая полынь и гранатовые грозди спелой рябины*. Откуда бы, в сентябре?
Венок издевательски покачивался и гляделся чьей-то глупой шуткой. Мол, вот, твоя мистика и твои феи тебя не побеспокоят.
Денек и без того выдался далеко не из лучших.
Адриано навсегда, наверное, окончательно возненавидел слепую толпу, влекомую паникой и стадным инстинктом, бешеных псов, устроивших концерт среди бела дня, экзорцистов, хлопающих глазами и разводящих руками в притворной растерянности. А более всего – собственное воображение.
По пути домой ему всюду мерещились тени, неусыпно наблюдающие за ним зелеными огоньками, а в ушах стоял далекий, полный боли и ужаса крик, пробивающийся сквозь вату десятилетий.

«… и да будет славен Господь наш, Иисус Христос, ибо мы несем очищение…»

Венок отравился за окно.
Ему не пять, и даже не шестнадцать лет, чтобы верить в сказки.
Только крест сможет защитить от языческих кошмаров, он уже его однажды защитил, получше всяких гербариев. Вера – вот настоящее оружие. Вера, а не рута и рябина.
Чья-то идиотская шутка.

В квартирке было пусто, в спальне натужно поскрипывало распахнутое окно, по полу гулял сквозняк.
Два месяца назад Фелети со скандалом разошелся с женой, застав ее в постели с пришлым плотником, после чего так и не завел новой интрижки – он был достаточно набожен и к тому же немолод, кроме того, львиную долю времени пропадал на службе.
Вот, как сегодня. На часах уже начало второго, и он с ног валился от усталости. Какая женщина вытерпит?
И все же, неплохо было бы, согрей ему постель какая-нибудь, нежная и красивая…
Адриано, кое-как раздевшись, дополз до кровати, не зажигая света, и рухнул на сыроватые холодные простыни.
Слишком холодные.
Гвардеец замер, почувствовав рядом легкое движение. Могильный холод и необъяснимый ужас разом обрушились на него, ввергая в подобие столбняка.
Он не мог и пальцем шевельнуть, глядя, как из вороха одеял выскальзывает тень с глазами, фосфоресцирующими как зеленые гнилушки. Призрачно-белая, окруженная угольной гривой спутанных волос, обнаженная тень с безумным оскалом на узком треугольном личике.
Окно скрипнуло в последний раз, сквозняк прошелестел старыми газетами, сваленными неаккуратной кучей на стол.
- Какой гостеприимный, - женщина-тень склонилась над Адриано, черные, жесткие, как песий мех и легкие, как паутина пряди мазнули его по лицу и груди. – Правда, Артур?
- Замечательный человек, - отозвались со стороны окна. Тот же голос, разве что тембр немного иной, с трещинкой. – А он нас помнит?
- Ч-что за…? – только и смог выдавить полковник. Тошнотворно пахнуло тленом. Женщина скользнула через него, ступила на пол, качнувшись, как канатоходец.
Паралич отпустил Фелети в тот же миг, и он вскочил, хватаясь за как-то раньше оставленный на тумбочке запасной револьвер. И снова замер, неудобно перехватив оружие.
Ужас. Этот чертов ужас, сковавший все чресла. Ужас, липкую волну которого поднимало где-то в желудке одно присутствие тварей. Мерзкое, знакомое ощущение.
У окна застыл юноша, закутанный в кожистый темный плащ. Ухмыляющуюся рядом девушку он походил чуть более, чем абсолютно, словно был ее чуточку искаженным отражением. Или она его.
Как бы то ни было, Адриано не мог оторвать взгляд именно от нее. От ее тонких, неженственных, слабых ног. На бледных до дымчатой прозрачности бедрах симметрично, двумя четкими красно-розовыми бугристыми пятнами выделялись страшные ожоги. Старые рубцы, каждый из которых имел совершенную форму католического креста.

«… и да будет славен Господь наш…»

Тогда ему было шестнадцать. И он был самым молодым офицером в «отряде особого назначения», сформированном графом Мастаем де Ферретти, будущим Папой Римским Пием Девятым. И он был счастлив сражаться за своего сюзерена и за правое дело.
Они были непримиримы. Их целью было «британское проклятье», Дикая Охота, ибо победа над языческими исчадиями, держащими в страхе дремучий деревенский люд, погрязший в богохульном лютеранстве, была угодна Господу.
И Адриано сам тогда не понял, как она попалась.
Он был слишком – опасно – молод, и в сложности и тонкости его не посвящали. Он запомнил только раннее и свежее осеннее утро, терпкий аромат полни и окованный ящик, погруженный в графскую повозку.
- Попалась псинка, - довольно хлопнул по железным заклепкам капитан Рокстер, жилистый высокий англичанин. И как только Мастаю удалось найти на англиканских островах столь полезного союзника, да еще и поверить ему настолько, чтобы доверять периферийное командование отрядом? Удивительный человек.
Из ящика-клетки в ответ на стук раздался жалобно-озлобленный щенячий скулеж.
- Королева Слуа, сердце Дикой Охоты, - самодовольно продолжил Рокстер. – Смотри, юнец, она здесь! Граф Мастай затеял богоугодное дело, и удача улыбнулась нам!
… Они действительно так думали. Верили в свою звезду, когда в тюрьме Ватикана забавлялись с пойманной тварью. Когда Мастай получил сан епископа, и никто даже не подумал вспомнить о его молодости – еще бы, ведь он совершил настоящий подвиг, поймал дьявольское отребье, осколок дремучего язычества, принявший вид тонкокостной огнеглазой ведьмы с клыками пса, когтями рыси и крыльями летучей мыши.
Эти крылья они срезали с ее спины каленым железом, а раны прижгли сверху клеймом-крестом, чтобы снова не пробилось демонское.
Граф де Ферретти верил, что даже «фейри» можно очистить. Но она только сквернословила, упорствовала и хохотала, стойкая в своем безумии.
Один раз черт понес Рокстера к ней в одиночку и без креста.
Вечером его нашли на полу камеры с перегрызенным горлом и с нечеловеческой силой вывернутыми из груди ребрами. Слуа сидела над его телом, сверкая глазами, и ела, вгрызаясь с жадностью в мокрый шмат свежего человечьего мяса. Темная кровь сбегала струйками по ее подбородку, капала на цепь ошейника, пачкала сомкнутые на запястьях браслеты старинных железных кандалов.
Эта картина до сих пор иногда всплывала в кошмарах Фелети. Вспомнилась и сейчас.
После того случая тварь была сочтена недостойной ходить по земле, и ей выжгли на ногах кресты, заклеймили бедра и стопы, чтобы она не смогла больше топтать священную твердь.
Адриано потом гадал: а чего ж ее не убили-то? Для чего фейри была настолько нужна ватиканской верхушке? И что на самом деле двигало графом Мастаем де Ферретти, епископом, архиепископом, кардиналом, Папой?
Самого его влекла вера и только вера, по крайней мере, он был в этом убежден.

Она кричала, как бешеная, когда раскаленное железо прижималось к ее коже. Кричала так, что заглушала звучный голос графа-епископа, возносящего молитву.
- … и да будет славен Господь наш Иисус Хритос, ибо мы несем очищение и сражаемся за веру, каждый миг и во веки веков!
- Будьте прокляты! – билась в цепях слуа.
Но и проклятье не возымело над ними силы.
Фейри была отдана в лаборатории Ватикана. А следующей осенью, спустя ровно год после поимки, исчезла.
Это не афишировалось, но епископ сам поделился с Адриано прискорбной вестью.
Она исчезла, растворилась, как утренний туман, но она хотя бы успела послужить на благо Церкви.

И вот она здесь. Они здесь.

- Как?
- Просто вы ошиблись, глупые люди, - безмятежно улыбнулась ловчая (нет, теперь Фелети был уверен, она вовсе не Королева, ведь, клейменая, она бы не смогла воззвать к своим собакам). – А тебе не стоило пренебрегать трудом того твоего благодетеля, что сплел тебе венок. Так, Артур?
Юноша оторвал взгляд от густо-чернильной ночи за стеклом, распахнул одним движением свой плащ: громадные черные крылья.
- Убей его, Диана, - негромко велел он, простирая вперед тонкую руку. – Убейте его!
Гулкий вой пронесся по комнате порывом ледяного ветра.
Раз, и на подоконник вскочила пара гончих, и их изумрудные глаза горели ярче, чем хозяйские.
Одна из таких собак вчера загрызла кардинала де Лефайе. Зачем?
- Зачем … кардинала? – на ум пришло только спросить. В конце концов, это было что-то вроде долга. Затылком полковник уже чувствовал стылое дыхание гибели, он не мог шевельнуться, как под гипнозом, а твари и их псы скалились одинаково голодно.
Но он не понимал. И он знал, что стрелять бесполезно, пули – свинец, а не чистое железо.
- Глупый, - с неожиданной лаской отозвался крылатый юноша. – Так нужно было, тому человечку, который нас позвал. Ну, а уж ты-то заслужил, правда? – и голос его без перехода хлестнул как плеть. – Убей его, сестра!
- Да, мой Король, - прошелестела женщина, оскалилась шире и завизжала, высоко, жутко. – А-а-ату-у-у!!!
И гончие прыгнули.

_________________________________________________________________________________________________________
* - терновник, полынь, рябина и рута считаются лучшими оберегами от нежити и потусторонних существ. Фейри боятся рябины и руты куда больше, чем креста и колоколов, хотя и меньше, чем смертельного для них чистого железа. В дом, защищенный оберегом, они не могут даже войти. Так что Фелети, выкинув венок, сам подписал себе приговор.

@темы: D.Gray-man, творчество, фанфики, Леди - аФФтАр, Ату-у!!!