[Некро-леди]

Название: Охота на Осень
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Тикки/Аллен, Аллен/Роад, Лави/Канда как основные, Церковь и ее служители, Дикая Охота и ее ловчие
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Слэш (яой), Ангст, Мистика, Детектив, Эксперимент, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, ОМП, ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Саммари: Папа Римский мертв, и смерть его – загадка, несчастный буквально сгорел в лихорадке за неполную неделю. Церковь и Орден лихорадит от грядущей перемены властей, Тысячелетний Граф лелеет планы по уничтожению всей ватиканской верхушки разом – еще бы, такой шанс! Лучшим из рядовых экзорцистов поручено расследование гибели понтифика. Вот только некоторые грехи прошлого лучше не ворошить, особенно осенью...

Предупреждения:

Предупреждения: Местами психоделизм. ООС явно не в лучшую сторону. ОМП и ОЖП не претендуют на любовные линии (только на все ту же психоделику и частично обоснованный ангст), а еще среди них встречаются реально существовавшие личности навроде кардинала Печчи.
Также можно усмотреть во всей этой катавасии антикатолические, вообще антихристианские и языческие мотивы. Если что – автор не со зла, и вообще, совсем не факт, что все выводы, к которым приходят герои, стоит воспринимать всерьез.
А если по тексту – то рвано-мозаичное повествование, нелогичность и прочая красотень. Кроме того, вероятно, сие – долгостройный долгострой, потому что насекомое лениво и замучено учебой, да и вообще пишет эту фиговинку для себя-любимой.

Плюс к тому, несоответствия (а их до фига):

1) В реальности Папа Римский Пий 9-ый умер 7-ого февраля 1878 года от воспаления легких. Умер он, правда, тоже несколько скоропостижно и неожиданно, но никакой мистики в этой кончине усмотрено не было.
2) Хоронили его под покровом ночи, тихо и воровато, так как население Рима его откровенно ненавидело. Сначала гроб с останками понтифика вообще пылился в подземельях собора св. Петра, перенести его в базилику решились только спустя три года, в июне.
3) Собранный по прошествии десяти положенных дней конклав совещался всего 36 часов.
4) Так же вызывают сомнения некоторые традиции, ориентированные на Орден и экзорцистов. Так как в реальности аналога им не существовало, я взяла на себя смелость предположить.

А, да. Еще аффтар посредственно знаком с каноном манги, поэтому ориентируется в основном (да что там, практически только лишь) на аниме.

Пролог:

Пролог - kfhbgecby.diary.ru/p183779654.htm

Глава 1:

Глава 1 - kfhbgecby.diary.ru/p184247001.htm

Глава 2:

Глава 2 - kfhbgecby.diary.ru/p184853638.htm

Глава 3:

Глава 3 - kfhbgecby.diary.ru/p185502175.htm

Глава 4:

Глава 4 - kfhbgecby.diary.ru/p185809326.htm

Глава 5

Глава 5.

Фитиль чадил, огонек фонаря дрожал, отчего на стенах плясали и изгибались причудливые тени, похожие на футуристических монстров. Как будто без них чудовищ в комнате было мало.
- Роад, если ты своротишь стол, мы останемся в темноте, - Микк многозначительно усмехнулся. – Вряд ли сейчас это хорошая идея.
- Вре-едина, - протянула Мечта. Надула губки, назло «дядюшке» поболтала в воздухе ногами.
Аллен переводил взгляд с одного врага на другого, бездумно поглаживая разомлевшего низшего фейри меж стоящих торчком бархатных ушей.
- Кажется, мне придется вам поверить, - грустно заключил он наконец. Пэдфут довольно жмурился под ладонью, тыкался в колено влажным холодным носом.
- Правда? – мисс Камелот разом прекратила изображать вселенскую обиду, соскочила со своего «насеста» все-таки опрокинув злосчастный светильник под наигранно-недовольный возглас Удовольствия, и снова повисла у экзорциста на шее. – Алленчик, я так рада! Мы ведь правда-правда тут не причем! Знаешь… а хочешь, мы тебе поймаем этих слуа?
- Не тараторь, - Тикки неуловимым плавным движением тоже оказался рядом. От его нечитаемого темного взгляда Уолкеру моментально сделалось как-то не по себе. – Ватиканцы уже доловились.
- И почему я с вами вообще решил встретиться? – Джокер попытался осторожно отцепить от себя упоенно тискающуюся Старшую.
- Потому что мы – твоя семья! – бескомпромиссно тряхнула волосами девочка, широко улыбаясь. Все-таки отлипла, поглядела на Микка с превосходством, вздернула носик и снова устроилась на столешнице. Юбка ее задралась, и проклятый Апостол старательно отводил взгляд от девичьих коленей.
- Хватит уже так говорить, - недовольство вышло каким-то ненатуральным. Это начинало тревожить – обычно эмоции хорошо поддавались контролю.
Ответить никто из «вражеских отродий» толком не успел.

Собачий вой ворвался в комнату стремительно и неукротимо, полоснул по барабанным перепонкам высокой торжественной нотой. Роад с визгом не менее торжественно обрушилась с многострадального стола на грязный пол, взвился дымчатым призраком и жалобно заскулил пэдфут, поморщился, как от зубной боли, Тикки.
- Кажется, кое-кто снова в седле.
- Хочешь сказать, они кого-то убьют? – Аллен нервно сцепил пальцы. – Мы же не можем этого так оставить! То есть, я не могу…
- Ты думаешь? – Микк нахмурился, в глубине его глаз мелькнула на секунду тень все той же нечитаемой эмоции. – Тогда идем. Роад, хватит копошиться, вставай! Ты же хотела ловить фейри?
Мечта вскочила, оправляя платье.
- Алленчик уверен?
- Уверен, - на самом деле это было совсем не так, Джокер был совершенно не уверен уже ни в чем, включая реальность происходящего. Он пристально вгляделся в карикатурно-насмешливое лицо Удовольствия. – Зачем вы это делаете, Тикки?
Ной искривил губы, изображая намек на снисходительную улыбку.
- Мы ведь все-таки семья, Малыш.
- Это далеко не причина, - нахмурился экзорцист. – Я серьезно.
- Ну так и я, - лорд пожал плечами. – Это и есть одна из причин. Хотя, ты прав, не главная.
- Просто пока рано об этом говорить, - Камелот негромко рассмеялась и снова – опять! – повисла у проклятого Апостола на шее. – Так что просто считай, что сильно Тикки-тикки нравишься! Прямо как мне!
- Кхм, - напомнил о своем присутствии «Тикки-тикки». – Так что, Малыш, мы идем?
… Впоследствии Аллен так и не смог объяснить, почему же снова решил им довериться.

Ночной Рим в компании двух условно-людей, каждый из который в свое время почти преуспел в твоей отправки на тот свет, это совсем не то же самое, что ночной Рим в одиночку.
Странноватое по формулировке, но достаточно верное по содержанию утверждение навязчиво вертелось в голове. Ситуация выходила какая-то абсурдно-сюрреалистическая и напоминала отчасти двойное свидание. До определенного момента.
Песья песня вскоре стихла, и на город обрушилась тишина, плотная, леденящая, бархатистая, пахнущая тленом, клюквой и шиповником.
- В сторону! – шепнул вдруг на ухо экзорцисту Тикки и неожиданно дернул их с Роад в узкую щель между домами, крепко зажав попытавшейся было возмутиться племяннице рот.
Ветер, налетевший неизвестно откуда, рванул волосы и одежду, швырнул в лицо горсть рыжевато-бурой листвы.
Аллен машинально сглотнул, на миг ему почудилось, что рот снова наполнился кислой сладостью осенних яблок, крепких, золотистых, колдовских…
Сначала он заметил только тени, размытые и четкие одновременно, образы возникли в сознании уже потом, стоило только закрыть глаза. С десяток худых стеклянно-гладких гончих, черных и дымчатых, гибких, с узкими мордами-черепами и провалами глазниц, наполненных пламенем, плещущим через край, оставляющим в застывшем воздухе призрачно-зеленоватый след…
А потом видение завершилось, будто на видеопроекторе переключили рычажок.
Роад вцепилась обеими руками ему в плечо и тяжело дышала, прикусывала губы и выглядела чуточку безумной и … испуганной? Джокер никогда бы не подумал, что эту смертельно опасную сумасшедшую можно чем-нибудь до такой степени напугать.
Тикки невесомо провел ладонью по ее волосам.
- Доловилась? – и обратился к Уолкеру. – Теперь видишь, насколько неприятна для Ноев магия фейри? Это еще притом, что удар был направлен вовсе не на нас.
Аллен поднял взгляд, с вялым удивлением отмечая на лбу у Удовольствия стремительно подсыхающие капельки крови.
Мечта зашипела сквозь зубы, быстро прижала к своим стигматам край пышного рукава.
- Понимаешь, Малыш, нам действительно нет в Дикой Охоте никакого резона. Но Графа не переубедить. А вообще-то, наше задание – уничтожение конклава.
Апостол затряс головой, отчаянно пытаясь привести в порядок скачущие галопом мысли.
- Я так и знал, что с вами не все чисто. Постойте-ка… за каким акума ты мне об этом вот так запросто сообщаешь?!
- А ты предположи что-нибудь, - мисс Камелот улыбнулась, немного через силу, но достаточно искренне. – Вдруг угадаешь!
Снова оказалась рядом и прижалась губами к губам. Опять.
На этот раз карамель мешалась с солоновато-железистым привкусом крови.
И Аллен вдруг почувствовал что-то щемяще-страшное, темное и родное где-то под сердцем.
Девочка отстранилась, провела пальцами по его лбу, стирая выступившую рубиновую влагу. Задумчиво лизнула подушечки.
- А твоя кровь гораздо вкуснее моей.
- И, думаю, нам пора, - Микк в секунду также очутился непозволимо близко.
Его поцелуй оказался почти неожиданным, быстрым, металлически-никотиновым.
- Не волнуйся, - от шепота вдоль позвоночника скользнула шелковистая волна колкой дрожи. – Они уже исчезли.
- Мы с вами все равно враги, - неслышно оповестил мироздание Джокер.
Старшая Семьи засмеялась, взмахнула руками, подражая птицам, ухватила за запястье снисходительно скалящегося «дядюшку», и они оба исчезли за створками увенчанной короной червонной двери.
Реальность слизнула врата холодным языком осеннего ветра, хрустнула сухими кленовыми листьями и тяжело перевернулась обратно, с головы на ноги, оставив легкий шум в ушах и бархатное ощущение абсурдного сна.

Проклятый экзорцист глубоко вздохнул, привалившись к обшарпанной стене. Запрокинул голову.
Край неба в просветах между домами подернулся белесой предрассветной дымкой.
Усталость и бессонная ночь тут же напомнили о себе, душным мешком обрушившись на плечи.
Кажется, нужно было возвращаться в орденский временный штаб, и чем скорее, тем лучше. Сейчас еще перед Линком за тайные «прогулки» оправдываться не хватало.
Все произошедшее упорно начинало казаться не более, чем вывертом воспаленного воображения, но на губах все еще осталось отчетливое послевкусие карамели, никотина и гемоглобинного железа, а у ног вился маленький шар теней и пуха – снова сменивший форму пэдфут, сделавшийся размером не больше Тимкампи.
Аллен поймал его на ладонь, спрятал, как голема, под воротник. Низший фейри завозился, щекоча шею мягким мехом, фыркнул и затих.
Где-то в отдалении снова прорезал сонную тишину вой, но пугать он уже почти перестал. Всю дорогу до временного апостольского пристанища он преследовал Джокера, как фанфары, вместе с кисловатым ягодным ароматом.

***

Вой, голодный и торжественный, пробирающий до костей, пронизывающий насквозь, в единый миг ворвался в беспокойный сон Миранды Лотто и разрушил его до основания.
Женщина вскрикнула от неожиданности, рывком села на постели и уткнулась лбом в колени, зажимая ладонями уши. Многоголосая собачья песня морозила, проникала под кожу, куда-то звала, заставляла о чем-то страшно тосковать.
Неуклюжая экзорцистка всхлипнула. В сердце ей словно воткнули с десяток тупых игл и теперь по одной их там поворачивали. Еще никогда, даже в самые тяжелые времена, ей не было так жутко, так больно, так одиноко и грустно.
Однако у нее был немалый, пусть и не всегда успешный, опыт в сражениях с внезапной депрессией. Сжаться в комок и зажмуриться – не худший вариант.
Спустя дюжину вдохов вой сделался несколько тише, и только тогда оказалось возможным осторожно встать, стереть со щек слезные дорожки и попытаться хоть как-нибудь отвлечься от всепоглощающего беспричинного горя.
Луна уже исчезла с небосклона, глухой предрассветный час набросил на священный город невесомую пелену белесой дымки. Даже в помещении головокружительно пахло осенью, той особенной смесью сырости и свежести с легкой ягодной кислинкой и грибной прелостью – Миранда не могла описать себе этот запах точнее, но он всегда тревожил в ней что-то таинственное.
По полу гулял невесть как проникший в комнату сквозняк, холодил босые стопы, заставлял ежиться. Линали, с которой Лотто соседствовала, свернулась на своей кушетке калачиком, закопавшись в одеяло.
Экзорцистке не хотелось тревожить измотанную переживаниями и собственными страхами товарку.
Может, после прогулки по дому удастся снова заснуть, не обращая внимания отдалившийся, но все еще явственный песий «концерт».

Он жил своей ночной сонной жизнью, дом. Поскрипывали половицы, едва слышно шуршали шторы и гобелены, мерно дышали спящие люди.
Вопреки надеждам Миранды, достаточно умиротворенная атмосфера ее совсем не успокоила. Напротив, она все больше казалась самой себе толи шпионом, толи агентом, толи еще кем-то тайным и преступным. Некая неверность, неправильность тоненькой былочкой щекотала восприятие.
В замешательстве женщина спустилась на первый этаж, походила бесцельно по кухне, заглянула в столовую, снова поднялась наверх и почему-то замерла у двери комнаты, принадлежащей хозяйке, госпоже Франческе.
Вой был уже едва слышен, и, задержав дыхание, Лотто легко смогла расслышать мерный звонкий стук капель, скрип и хруст, создающих вместе с отдалившейся собачьей песней странный, но удивительно гармоничный фон для тихого женского голоса, выводящего неспешную мелодию на языке, похожем одновременно на английский, немецкий и итальянский, и в то же время не похожем ни на один.
Дверь не была заперта, из проема тянуло чем-то затхлым и влажным, плесневелым.
Повелительница локального времени обхватила себя руками за плечи, справляясь с холодной дрожью и накатившей вслед слабостью.
Вдохнула, приготовилась зажмуриться и завизжать, прикусила машинально губу и решительно, стараясь действовать как можно тише, распахнула дверь.
Лишь для того, чтобы вновь замереть, на сей раз – от граничащего с ужасом удивления.

Помещение выглядело так, будто в нем не живет вообще никто, причем уже очень, очень много лет подряд.
Обои на стенах отсырели и вздулись мягкими плесневелыми пузырями, оконная рама без стекол грустно болталась на одной петле, и вольно тревожащий затхлые запахи ветер полоскал разодранную на полосы занавеску, гонял по полу крупные клочья мягкой влажноватой пыли.
Миранда хотела было закричать, позвать помощь, но звук застрял в гортани, и оставалось только с ужасом смотреть на рассохшуюся постель, принадлежавшую наверняка Франческе.
В ворохе грязных простыней иссохшим тряпичным манекеном лежала дряхлая старуха, седая, как лунь. Впалая грудь ее еще слабо вздымалась, но взгляд выцветших глаз ничего уже не выражал, бессмысленно устремленный в затянутый целыми полотнищами паутины потолок, а на изъеденном глубокими морщинами смуглом лице застыло выражение страха и восторга.
Она была не одна в своем предсмертном забытье.
У изножья кровати на полу устроилась существо,неспешно пересыпающая из ладони в ладонь горсть сухой красноватой земли.
И эту существо ни на миг нельзя было принять за человека.

Миранда отлично помнила, как, когда она была совсем крошкой, они с мамой по вечерам садились у окна, из которого лучше всего было видно яростно пылающий осенний закат, и фантазировали. Мама уже тогда с трудом ходила, исхудавшая, как тростиночка, то и дело кашляла в тряпицу и почти не улыбалась. Но в такие вечера она будто расцветала и рассказывала об удивительных созданиях, что прячутся под холмами. Холмы были для маленькой Миранды чем-то жутко запретным, но вместе с тем – или оттого? – манящим и любопытным. В их недрах пряталась чудь, и время текло стремительно, как бурный весенний ручей. Тот, кто гостил в царстве эльфов ночь, возвращается наверх глубоким стариком. Таковы шутки фейри, такова магия их земель…

- Доброй ночи, экзорцист, - вежливо поприветствовала Лотто сказочная злая фея, оборвав свою песню и улыбаясь сквозь завесу спутанных черных волос. Блеснули иголочки-зубки, полыхнули заревом далекого детского заката лиственно-зеленые глаза.
- З-здравствуй, - чуть запнулась Миранда.
Существо рассмеялась.
- Это не возможно, экзорцист, но за пожелание спасибо. Ты хотела что-то спросить?
- Что … здесь твориться?! – зовущаяся Апостолом женщина рвано всхлипнула, стискивая пальцы на подоле ночной рубашки.
- Здесь пирует время, - последовал ответ. Фейри подобрала свои разметанные по полу винные юбки и указала на место рядом с собой. – Садись, хозяйка часов и минут. Не бойся, у земли Неблагого Двора нет власти над тобой. Ты выйдешь отсюда не старше, чем явилась.
- Кто ты такая? – Лотто осторожно приблизилась. Страх куда-то запропастился, и на его место пришло откуда-то давнее детское любопытство. – Ты эльф?
- Я – Ловчий, - качнула головой существо. – Я фейри, но не из тех, которых вы, люди, зовете феями или эльфами. Я не сидхэ, я слуа.
Миранда села рядом с ней, до сих пор не понимая, почему не бежит с криком прочь. От сутулой фигурки гостьи веяло холодом, от которого в глубине сознания поднимался стылый ужас, на кровати за спиной медленно и мучительно умирала старая женщина, еще вчера бывшая цветущей тридцатилетней итальянкой, полной жизненных сил, а она сама сидела на полу и думала, что все вокруг слишком странно, чтобы быть настоящим.
Она спит, и ей сниться мрачный, но увлекательный сон, только и всего.
- Как мне тебя называть? – в сказках всегда говорилось: узнаешь истинное имя кого-то из «маленького народца», и он будет тебе служить.
Видимо, Ловчая догадывалась об этих мыслях.
- Дианой. Но не думай лишнего, экзорцист, это вовсе не истинное мое имя, - и снова смех, трескучий, шелестящий, хрупкий, как сорванный с алеющего в осень клена омертвевший лист. – Спрашивай.
Миранда собралась с духом.
- Это ты убила Римского Папу?
Слуа вновь покачала головой.
- А кто тогда?
- Тот, кто нас позвал, - сказочная тварь задумчиво сощурила кошачьи очи, попересыпала между пальцев земляную горсть. – Человек, которому очень хотелось охоты. Мы бы не откликнулись на иной зов, кроме как на жажду крови и проклятье, идущее от самого сердца.
- Что ты сделала с госпожой Франческой? – Миранда почувствовала, как отчетливо дрогну голос. – Зачем?
- Она видела то, чего не следовало видеть, - фейри же говорила совершенно спокойно, как по писаному, и все щурилась, вглядываясь в свои сцепленные руки.
- Меня ты тоже убьешь? – страха по-прежнему не наблюдалось. Это ведь сон, так? Уж снов-то – хотя бы снов - Миранда не пугалась никогда.
Диана подняла на нее затуманенный взгляд.
- Нет. Но теперь уходи отсюда, экзорцист, и помни – я мечтаю перегрызть тебе горло и больше не пощажу.
Как неуклюжая женщина так стремительно умудрилась оказаться у двери, она и сама не помнила. В памяти осталось только, что она зачем-то обернулась на пороге и набралась смелости поинтересоваться:
- Почему ты меня отпускаешь?
Дверь захлопнулась и собачий вой сотряс дом от фундамента до последней черепицы на крыше. Он все не кончался и не кончался, и вместе с воем пришел страх, накатил безумной волной.
Миранда сползала вниз по стене, цепляясь руками за ольховую обшивку коридора, и заскулила от ужаса, не в силах даже рыдать. Кошмар, от которого она беспечно отмахнулась при разговоре со слуа, владел ей теперь безраздельно.

«Когда-то, когда мир был куда моложе и принадлежал нам и подобным нам, люди германских земель верили – Дикую Охоту ведет глухой осенней ночью сам Один, их верховный бог*. Может, так и было. Не знаю. Или не помню. Не думаю, однако же, что когда-либо мчалась следом за одноглазым стариком в рогатом шлеме наперегонки с волками и воронами. Но этот бог близок нам, кем бы он ни был, как бы себя не звал. А в твоих жилах течет древняя северная кровь. Хорошая кровь. Ты – почти валькирия, почти родная. Этих причин хватит, чтобы пощадить тебя на первый раз. Но берегись, экзорцист, мы жаждем мести цепным церковным псам. И брат мой не будет милосерден…

Язык, на котором шептал кошмар, был Миранде не знаком, что не мешало ей понимать каждое сказанное слово. Он сжалась в как можно более компактный комочек, крепко зажмурилась и могла только всхлипывать.
Сколько времени пришлось провести в таком положении, определить бы она не смогла.
Оцепенение и пробирающий жутью шепот схлынули, будто море в новолуние, оставив ее кутаться в подол ночной сорочки посреди коридора.
И тогда, в обрушившейся вязкой тишине, она отчетливо услышала звук, с которым защелкивается оконная щеколда и чьи-то осторожные шаги в комнате через дверь.
Там, где ночевали Говард Линк и Аллен Уолкер.

Миранда даже не думала подозревать в чем-либо кого-то из них. Напротив, она испугалась, как бы фейри не добралась до проклятого экзорциста.
И удивление, надо сказать, неприятное, настигшее ее, когда она, ворвавшись в спешке в комнату соратника и друга, увидела последнего, стягивающего форменный плащ и с темными кровавыми пятнами на перчатках, было велико.
- А-аллен-кун?.. – прозвучало жалким всхлипом.
Юноша обернулся, зрачки его расширились в испуге.
- М-мис Миранда?! Что… вы не спите? – он постарался улыбнуться, как всегда, безмятежно, быстро окинул ее внимательным взглядом и вдруг нахмурился. – И… что у вас в волосах?
Миранда медленно, как во сне – она все еще спит, конечно, иначе и быть не может – провела ладонью по своим совершенно растрепанным темным кудрям, осторожно выпутывая из непослушных прядей пышный, с пол-ладони, бледно-розовый цветок. В ее руках он шевельнулся, будто живой, и сомкнул нежные бледно-розовые лепестки, смыкаясь невзрачным бутоном.
Далекий вой пощечиной хлестнул по щекам.
Аллен осторожно стянул выпачканные в крови перчатки.
Кажется, разговор им предстоял долгий.
И честный. В том, что им теперь придется раскрыть друг другу карты, Миранда отчего-то не сомневалась.

***

Спала Линали тревожно, то и дело просыпаясь. В ушах отдавался далекий знакомый гул, а во сне царствовала муторная неопределенность.
Комуи боялся неопределенности, «подвешенности», как он говорил, едва ли не больше всего на свете. Больше, может быть, боялся только потерять сестру.
Теперь Линали понимала причину этих страхов.
Уснуть – провалиться в липковатое неприятное забытье – удалось только под утро. И вскоре после того ее разбудила суматоха, охватившая дом.
Чувствовала себя младшая Ли отвратительно, наверняка поднялась температура, в груди саднило. Однако Миранды в комнате уже не было, а происходило что-то наверняка важное, что-то такое, что ни в коем случае нельзя было упустить.
Словно прочтя ее мысли, в дверь постучали.
- Линали! – голос Кроули дрожал от неизбывного волнения, наивного страха и вины. – Линали, ты же уже не спишь? Ты не могла бы спуститься?
- Сейчас, конечно, - отозвалась девушка, с трудом отрывая голову от подушки. К вискам словно прижимали раскаленные свинцовые пластины, перед глазами плавала тошнотворная муть.
Ли-младшая несколько раз крепко зажмурилась, поморгала, фокусируя взгляд.
Встала с постели и чуть не рухнула от внезапного приступа дробящей боли в щиколотках, под браслетами Чистой Силы. Удержаться от тихого вскрика все-таки не удалось. Хорошо, что Алистер уже отошел, иначе не миновать каких-нибудь объяснений.
Линали была совершенно уверена, не стоит рассказывать друзьям о тех вещах, что с ней происходят в последнее время. Вряд ли они поймут.
Хоть ноющие ребра поутихли, и то радость.

Уже через четверть часа Линали стояла рядом с белым, как мел Алленом и зажимала рукой рот, по возможности стараясь справиться с отчаянным приступом тошноты.
Они все кроме так и не вернувшихся тройки маршалов стояли в комнате хозяйки дома.
В том помещении, что раньше было комнатой хозяйки дома.
- Что бы это ни было… - негромко начал Линк, нервно терзающий рукав формы Воронов. – Оно подобралось ближе некуда.
Миранда, полуобморочная, с опухшими от слез глазами, всхлипнула. Мариан Кросс мрачно затянулся нестерпимо крепкой сигаретой.
- Да уж, - он хрипло хмыкнул, выдохнул облачко удушливого дыма и задумчиво потер подборок. – Неприглядное зрелище. Жаль малышку Франческу. А ведь она была почти красавицей!
- Как вы можете так говорить, учитель?! – моментально взвился Аллен, и так, видно, с трудом удерживающий бушующие эмоции в узде. – Вы что, так ничего и не поняли?! Против нас действуют силы, с которыми Орден еще не сталкивался! И госпожа Франческа пострадала из-за нас!
Пострадала…
Линали перевела взгляд на постель и на то, что лежало на постели, прикрытое тонкой простыней.
Липкий комок снова подкатил к горлу, на какое-то мгновение сделалось нечем дышать.
В ворохе плесневелого постельного белья лежало тело, принадлежащее древней старухе. Сгнившей заживо.
Девушке не хватило сил разглядывать в подробностях то, что осталось от веселой гостеприимной Франчески. Только детали – ввалившиеся высохшие глаза, похожие на сморщенные вишни, влажные пятна вокруг сопревшего тела, нитка белой застывшей слюны между губ и блестящая муха-падальщица на морщинистом лбу.
Гул крови в ушах нарастал, перед глазами все снова поплыло, пол из-под ног рванулся куда-то в бок и вверх…

- …нали! Линали! – ну вот. Это все-таки случилось. Иногда юная экзорцистка откровенно презирала себя за слабость духа. – Линали, все хорошо?
Над ней склонился Аллен, встревоженный и несчастный. Заметив, что подруга открыла глаза, он облегченно улыбнулся. – Ну, слава Богу! Не стоило тебе смотреть.
- Я ведь экзорцист, - попыталась улыбнуться в ответ младшая Ли. – Ничего страшного.
- Это вовсе не акума. После акума хотя бы остается просто пепел, - Джокер нахмурился и немного отошел, позволяя девушке сориентироваться в пространстве.
Она лежала на диване в гостиной. Вокруг что-то обсуждали непривычно бледные друзья. Линк настаивал на немедленном рапорте Кардиналу и в Главное Управление, Кросс презрительно пыхтел сигаретой, Миранда тихо плакала в успокаивающих объятьях Мари, Алистер заламывал руки, Аллен спорил с инспектором и требовал для начала посоветоваться с Клауд, Тидоллом и Сокаро.
Канда молчал, стискивая рукоять Мугена так, что побелели костяшки пальцев. Брови его почти сошлись над переносицей в упрямую тревожную линию. Линали знала мечника слишком давно, чтобы теперь с уверенностью утверждать – он знает нечто такое, о чем остальные не имеют представления, и теперь борется с собой, решая, стоит ли делиться стратегически важной приоритетной информацией.

Впрочем, никому из них не дали ни продолжить дискуссию, ни определиться во внутреннем сражении, ни – в случае самой Ли-младшей – окончательно прийти в себя.
Такой требовательный стук в дверь мог принадлежать только представителям законной власти.
Открывать вышел Линк, как тоже, какая-никакая, власть. И вернулся с лицом, застывшим еще более, нежели обычно.
- Господа экзорцисты, нас срочно требует к себе Его Высокопреосвященство кардинал Веленцо Печчи, - гипсово-нейтральным тоном объявил он. – При загадочных обстоятельствах прошлой ночью погиб Его Высокопреосвященство кардинал Француа де Лефайе. Сегодня ночью фактически аналогично скончался полковник Палатинской Гвардии Адриано Фелети. Вас просят явиться незамедлительно для выяснения обстоятельств их гибели и получения дальнейших распоряжений.
- Надеюсь, - Аллен говорил очень тихо и очень зло. – Что ты сообщил господам гвардейцам, что у нас есть еще одна жертва, не имеющая отношения к правящим кругам.
Говард дернул белокурой головой, изображая кивок.
Линали ощутила ледяное покалывание в кончиках пальцев рук.
Страх, дикий, затмевающий разум страх подобрался близко, так близко, что его дыхание уже чудилось на лице.
Она боялась. Никогда в своей жизни она еще так не боялась.

________________________________________________________________________________________________________
* - так и было. В скандинавских преданиях о Дикой Охоте последняя – свора Одина, где вместо слуа – неприкаянные души умерших. Это все-таки не наш случай, хотя определенное связующее звено в нем имеется.

@темы: D.Gray-man, творчество, фанфики, Леди - аФФтАр, Ату-у!!!